Выпустив из рук гнезда огонь,
Отрекись от всякого былого,
Пережги минувшего оковы
И не бойся опалить ладонь.

Языки златые тихо шепчут,
Заставляя задохнуться пылью
От того, что раньше было былью,
А теперь и птицы не щебечут.

Раньше птица-феникс здесь водилась,
Расправляя раз от раза крылья.
И в какой же миг все стало гнилью?
И когда та птица не родилась?

Что за день, в который дочь природы
Предпочла остаться в виде пепла?
Знала ведь, что холодность окрепла,
Ведала причины непогоды

Ведь они просты до боли в горле
И прозрачны до сухого хрипа.
Только вот чужих не слыша всхлипов,
Разбежались так, что ноги стерли.

Сами отпустили мы друг друга,
Подгоняя в путь длинною в вечность,
Запуская муки бесконечность,
Знали б мы, насколько будет туго

Отпустивши половинку сердца,
Глупо сетовать на мелкие печали.
Шанс на чудо мы не замечали,
Заперев на все засовы дверцы

Выпустил из рук гнезда огонь?
Повели ему ты превратиться в крылья,
Может, снова обернется былью
Призрак феникса, но ты ее не тронь

Дай младенцу шанс приноровиться,
Дай возможность трели зазвенеть.
Вдруг воскресшая, да сможет полететь
И тогда, быть может, все и возвратится.

Выпит весь кофе, лежишь на конспектах – молча.
Плакать нет сил, а ведь ты и не знал раньше боли.
Здесь аналит, а чуть дальше матан – вещи адские.
Ты и не ведал, а хотя всем же несколько пофигу.
Ровные строки похожи на символы дивные,
Символы зла, что впускают в жизнь твою дьявола.
Отчасти все так, жаль, что понял ты все запоздало,
Разузнал обо всем, подписав уже узы те кровью.
Тебе выдан студак, знаешь группу, ползешь на занятия,
По дороге с тобой – легион из твоих одногруппников,
Вы пришли ко звонку, но места уже были все заняты.
Это вызвало шок от количества жаждущих знаний здесь.
Не найдешь в этом рифмы, не сыщешь сакрального смысла,
Разве только реальность в безудержно-серенькой гамме.
Ну, и может какой-нибудь проблеск от робенькой мысли...
Нет, не той, что рефреном «хочу под крыло, домой, к маме»
Проблеск мысли другой, заражающей хлеще гриппа,
Той, что ботать зовет и сует в зубы вам задавальники,
Заставляющей раз за разом, когда сил-то и нет уже
Раз – и через себя, и чуть дальше границы возможного.
И ты можешь все то, о чем раньше тебе и не думалось,
И способен на то, что не смогут гуманитарии,
Выжить, выползти, с блеском, с ленцою навязанной,
По привычке, легко, будто был ты рожден в этом месте. Но...
Может быть, так и есть? Кто же сможет раскрыть эту занавесь?
Разве может быть так, чтобы вдруг, да из ниоткуда
И внезапно, безумно, до дрожи, до крови из носа,
Но учить, зацепляясь зубами за крохи познания.
Не бывает ведь так?... Что ж, Физтех растворит все сомнения,
Разобьет эти волны о камни науки извездывать,
Растерзает клыками наставников-специалистов
И заставит, приучит и вынудит стать таким же.
Зрить искусство в сплетении замкнутых ломанных линий,
Верить в силу неопределенного интеграла,
Знать, что рядом с тобой – армия точно таких же
Жадных к истине адептов святейшего, кхм, линала

Растерзаны крылья, изломаны пальцы
В глазах — сталь небес прямо перед грозою
Она здесь сидит, на ней белое платье
Единственный свет, что остался с собою
Иные отвергли и с неба изгнали -
Пред нею закрылись ворота Эдема
Теперь она — смертная, жизни не знает
Но это она не считает проблемой.

Изломанные крылья
Расправить невозможно
И танцы поднебесья
Ей кажутся лишь ложью
Когда закрыты двери
Для падшей дочки света
Какая уж тут вера?
Какое тут спасенье?

На шее цепочка, сменившая имя
Кусается дарх — ненасытная тварька
В ладонях клинок, взгляд весь — ярость и темень
Разбитая флейта забыта в подвале
Уже не играет она маголодий
Уж верно, не вспомнит и радость полета
Теперь ее счастье в мгновениях боя
Теперь она — темное навек отродье

Из темного металла
Не выковать кулона
А завистью к полету
Не возвратить былое
Ведь все, что было — пепел
Забытые мгновенья
И кажется, что не был
Ты никогда в Эдеме

Покусаны в кровь губы бледной девицы
Разбиты костяшки, в мозолях ладони
Но все же в глазах еще что-то теплится
Какой-то безумный огонь преисподней
Пускай он не греет, пускай лишь сжигает
Но спрятался мрак в непроглядную темень
Даруя мгновенья извечного счастья
Давая ей призрак святого Эдема

И бледные ладони
Раскрыв навстречу свету
Она шагает в пропасть
Но беззаветно верит
Что распахнутся крылья
И что подхватит ветер
И что ее хранитель
Придет к ней в этот вечер

Пробежится строка по чужому листу
Росчерком синих каракуль.
Ты стояла одна на пустынном мосту,
Не могла просто взять и заплакать?

Показались ли слезы банально скучны?
Захотелось ли эдакой славы?
Я не знаю; не ведаю, знаешь ли ты,
Что заставило бередить раны.

Отразили глаза вечных волн синеву
Вспомнил слух нескончаемый шелест
Что ж сподвигло тебя на твое рандеву?
Ну, а вдруг эта дева ответит?

Обернувшись едва, камнем стала она
Будто разом забыв все движенья
Мягкий шаг в никуда, взгляд был бездной без дна
Бездной полностью из удивления

Не мечтала она здесь изведать полет
Не хотела отращивать крылья
Этот вечер и этот пустынный пролет
Был всего лишь путем для прощенья.

Раньше были листы, будто вдруг листопад,
Почему-то пестреющий синим.
Там — рисунки, стихи, нескончаемый ад
Полный доверху ликом единым

Здесь подумалось ей отпустить навсегда
И позволить остаться лишь тенью
Но не вышло. А может быть, это судьба?
Может, должно ей стать привидением?

И беречь от беды, охранять чьи-то сны
Рядом быть, на каких-то полшага
Взглядом из синевы, прядкою цвета хны
И пернатым крылом, будто стягом

Не позволено ей позабыть этот сон
Невозможно оставить былому
Раз пропитан любовью был каждый твой взор
То не вздумай отдаться другому

Не позволит душа просто взять и забыть
И не встретится память с забвением
Нет, ну, может, и встретится, только вот ведь
Стоит жизни ли освобождение?

А вы меня немного все же бесите
Вот этим странным поворотом головы,
Изгибом стана, или речью без обмана
Иль пониманием, что вы во всем правы

Казалось бы, нет повода для злости
Причины раздраженью не найти
Но хочется вам перемыть все кости
И с гордостью потом в закат уйти

Возможно, захотелось мне покоя?
Быть может, время исцелит недуг?
Не знаю, впрочем, счастья попытаю,
Мой враг невольный, а когда-то — друг.

Бывали времена, когда мы с вами
Смотрели одинаково в закат
В погоне за природными дарами
Равны настолько, что не отличат

В той мере, что почти как отражение
В той степени, что мысли на двоих
Когда делили вместе поражение
И множили успех побед твоих

Возможно ли, что в этом вся причина
Той странной и неведомой тоске?
Бывает же от счастия кручина
Быть может, есть и злость, что от любви?

Вернее, от влюбленности безумной
В свой образ и в свою людскую суть
Когда ты весь такой безмерно умный
А тут — внезапно — появился кто-нибудь

Похожий на тебя вот прям до дрожи,
До жеста, до безумия, до сна
Такой, что вроде бы безумно нужен,
А вроде лишь пародия тебя

Прости меня, безвинно обвиненный
Я ненавижу отражения себя
Ведь вера в то, что ты неповторимый
Она практически у каждого сильна

Жила и я, похоже, в это веря,
А ты неосторожным жестом
Шагнул легко в серебряные двери,
Не слыша молчаливого протеста